В период хозяйственного освоения и заселения любой территории социальная структура формирующегося общества всегда отличается большой подвижностью и маргинальным характером. В основе этой структуры лежит специфика экономического и политического развития региона. Определяющее же значение в этом имела социальная структура населения в масштабах всего общества. Как отмечает Б.Н. Миронов, «если применить критерии западноевропейского сословия к социальным группам России XVI – первой половины XVII в., то окажется, что в России в это время еще не существовало сословий». С принятием Соборного Уложения 1649 г. и уже более определенно с петровских преобразований начинается процесс четкого сословного структурирования российского общества. Поэтому в изучаемый период сословная система лишь возникала, на колонизируемых территориях социальная неопределенность была еще выше, чем на других территориях.
Пограничность региона повлияла и на особенности социальной структуры зауральского общества. Хотя крестьянство и являлось преобладающей частью населения, в XVII – первой половине XVIII в. значительную долю составляли военнослужилые категории (до 30%). Специфическими категориями являлись беломестные и выписные казаки, по образу жизни близкие к крестьянству. Военно-политическая ситуация в Зауралье требовала от властей создания в регионе достаточно крупных воинских формирований, что в первоначальный период освоения сделать было довольно сложно. Поэтому администрация в решении этой проблемы пошла традиционным путем – формируя в пограничье особые категории населения, одновременно участвовавшие в хозяйственном освоении края и в его обороне. Как нельзя кстати для этой двойственной функции подходило казачество. В Зауралье сформировалась особая категория этого сословия – беломестное казачество.
Указанная объективная двойственность положения беломестных казаков породила различные оценки социального характера этой категории. А.А. Кондрашенков и Н.А. Лапин считали, что эта категория по существу является крестьянской, или «военно-обязанной категорией крестьянства». Однако подобная характеристика нам представляется чересчур категоричной.
Можно сформулировать ряд существенных аргументов в пользу отнесения беломестных казаков к особой категории служилых людей «по прибору». Во-первых, во всех документах официального характера эта категория выделяется и называется отдельно от крестьян. Государство в лице местной администрации вполне осознанно различает эти две группы населения как представителей разных сословий, что выражалось в различном объеме их прав и обязанностей. Принципиальным отличием была служба казаков – главная обязанность перед государством, за это они освобождались от «тягла», отсюда и термин «беломестный». Крестьяне же были главным «тяглым» населением страны («черносошные» – несущие бремя государственных повинностей). Земледелие для казаков являлось формой вознаграждения, жалованием. Во-вторых, администрация неоднократно переводила беломестных казаков в разряд других служилых категорий, некрестьянский характер которых не вызывает сомнений. В 1667 г. они были переведены в драгуны: «… и катайским беломестным казакам всем велено быть в драгунах и по указу велено тот острог ведать драгунским начальным людям». Однако через три года они вновь были переведены в прежнее состояние. К началу XVIII в. часть беломестных казаков, как раз располагавшаяся в Южном Зауралье, вновь переводится в драгуны. А в 1724 г. оставшиеся в Западной Сибири беломестные казаки слились с выписными. В-третьих, если до 1689 г. беломестные казаки находились в подчинении слободчиков и приказчиков, не составляя организованного единства, то после этого вводилась должность главы беломестных казаков, который жил в Исетском остроге. Таким образом, эти казаки выводились из подчинения местных гражданских властей и переводились в организованную группу. Главой зауральских беломестных казаков стал тобольский сын боярский А. Обольянинов. Численный состав этой категории к концу XVII в. Е.В. Вершинин определяет в 300-400 человек, то есть в сравнении с крестьянским населением немного, но, учитывая постоянную военную опасность, мы должны признать их важную роль в обороне края.
Однако утверждение А.А. Кондрашенкова о возможности отнесения беломестных казаков к крестьянской категории тоже имеет свою систему аргументов. Постараемся их сконструировать. Во-первых, в значительной степени беломестные казаки рекрутировались из крестьян, так прослеживается генетическая взаимосвязь между двумя категориями. Во-вторых, и это, на наш взгляд, более значимо, представителей изучаемой категории действительно сближал с крестьянами образ жизни: занятие хлебопашеством, равная необходимость и для казаков, и для крестьян участвовать в обороне края (мы уже отмечали, что зауральские крестьяне порой были вооружены не хуже казаков и драгун и сами принимали участие в военных столкновениях).
В свою очередь, образ жизни крестьянства приближался к образу жизни военных. Постоянная опасность заставляла их быть всегда готовыми к отпору и участию в вооруженных конфликтах, иметь довольно значительное количество огнестрельного оружия.
Конкретные региональные условия приводили к нивелированию социальных особенностей.